И уж не знаю как меня угораздило, но я забрался на колокольню Собора Святого Петра дабы посмотреть на город с высоты. Красиво. Но не повторяйте моей ошибки. Лифта там нет, а ступенек 544.

Гамбург. Вид с колокольни Собора Святого Петра. (Sigma DP2 Merrill Sigma Lens 30mm f/2.8)


Снимать, правда, очень неудобно, ведь делать это приходится через грязные иллюминаторы маленькой каморки на самом верху, где с трудом умещаются 3-4 человека. Ну а что еще ждало на самом верху? Революционный плакат!


По своему, это точная метафора европейских левых: даже когда и есть энергия на какое-то действие, то канализируется она в странные свершения, типа залезть на колокольню и повесить плакат там, где его увидит парочка престарелых туристов. В результате же, вот вроде бы и идет борьба, местами полная героических свершений (544 ступеньки, кто забыл), но тихонько и в местах, максимально удаленных от возможности реальных изменений настоящего.

Наверно так и происходит жизнь в забытье. И когда европейцев упрекают за игнорирование трагедии в Одессе, то это даже немного странно. Ведь они и свою трагедию игнорируют. Ведь за операцию “Гоморра” в Гамбурге было убито более 40 тысяч мирных жителей, более 100 тысяч получило ранения и более миллиона потеряло жилье.


Вот во что превратился город:


И ведь это в принципе сопостовимо с Хиросимой. Ведь в обоих случаях огромное количество жертв среди мирного населения было спровоцировано умышленно. Но я понцы, хоть и не называя виновников, каждый год отмечают свою трагедию, а немцы? В Гамбурге,к примеру,  “цивилизованный запад” отрабатывал технологии создания искусственных огненных смерчей, которые охватывали целые районы и уничтожали все живое. В миниатюре как раз то, что получилось в одесском доме профсоюзов.

Работает “огненный смерч” вот так:


Ну а в результате горы трупов, которые долгое время извлекали отовсюду в Гамбурге:


Ведь даже те, кто не попал непосредственно в открытый огонь, попали в “духовку” с температурой в сотни градусов и тягой в 240 км/ч:


Или задохнулись из-за того, что кислород выгорел. Вот как выглядел Гамбург с высоты птичьего полета:


Осторожно поговорил с “местными” на эту тему. Удивительно, но они “как бы” не в курсе. А вот как выглядел центр на кадрах кинохроники в 45-ом:


Есть даже в цвете:


Удивительно, да? Все документальные свидетельства есть, а в памяти народной — почти ничего нет, или есть все же? Но опять же, у японцев боль за "Хиросиму" во всем, включая подростковые анимэ, где американцы, в отличии, кстати от русских, практически всегда — враги. А у немцев? Такая вот суровая правда жизни, которая многое объясняет. На мой взгляд, это как раз воландовский вариант “спасения”: покой и комфорт в обмен на жизнь. Царство Аида. Поэтому еще раз Карамазовское вспомню:

• "Я хочу в Европу съездить, Алеша, отсюда и поеду; и ведь я знаю, что поеду лишь на кладбище, но на самое, на самое дорогое кладбище, вот что! Дорогие там лежат покойники, каждый камень над ними гласит о такой горячей минувшей жизни, о такой страстной вере в свой подвиг, в свою истину, в свою борьбу и в свою науку, что я, знаю заранее, паду на землю и буду целовать эти камни и плакать над ними,- в то же время убежденный всем сердцем моим, что все это давно уже кладбище и никак не более." Ф.М.Достоевский. “Братья Карамазовы”

Как-то так