Я не знала времен ГУЛАГа и коллективизации. Я думаю, это было страшнее, чем в Германии, потому что Гитлер не обходился так с собственным народом. Он евреев поставил за границу, но с собственным народом так не обходился и не вел такую длинную, бесчеловечную гражданскую войну со своим народом, как Сталин. Я думаю, то, что представлял собой Сталин - это было самое страшное время. А сейчас меня и вас, как интеллигентных людей, пугает то, как быстро исчезает та прежняя жизнь, те прежние люди, те прежние поездки в Грузию на фестивале писательские, в Украину, в частности. И эти разговоры, вдруг приходишь, начинаешь читать и в страхе оказываешься: сколько ненависти. Когда писала эту книгу, у меня было предчувствие, что что-то будет. Я, конечно, не могла предположить, что украинцы будут воевать с россиянами, но такая злость, такая ненависть гуляла по России, я ее слышала. Эта бедность, несправедливая дележка, потому что вместо коммунистов, которые делали какой-то вид и "расшаркались" перед гегемоном, перед маленьким человеком, то здесь, как говорит один олигарх, "если у тебя нет миллионов, пошел ты...". Вместо коммунистов вышла мафия, пришел такой латиноамериканский вариант. Воспитание было советское, интернациональное, люди жили в мире и вдруг такая тьма. И, конечно, в страшной жестокости. И было только непонятно, куда эта ненависть направлена. В голову бы не пришло, что это будет в сторону Украины. И как менялось телевидение: эти "Старые песни о главном" о Сталине, фильмы про чекистов, огромное количество книг о Сталине, о Берии, что они любили, какаих женщин, вина, сигареты. Их пытались сделать "людьми", их возвращали к нам в жизнь. Не случайно, нормальные люди в России читают эти книги о том, как зарождался фашизм в Германии.